Противостояние Испании и Англии в XVI столетии — один из самых впечатляющих сюжетов европейской истории. Великая империя, «в которой никогда не заходит Солнце», и маленький остров, вооруженный лишь выгодным стратегическим положением и духом национальной исключительности. И вот к английским берегам король Филипп II отправляет крупнейший военный флот своего времени. Однако испанскую Непобедимую армаду ждала участь побежденного.

В конце августа 1588 года во всех католических городах Европы не переставая звонили колокола — так праздновалась великая победа над еретиками. У соборов и на городских площадях «свидетели» событий в красках расписывали, как пират Фрэнсис Дрейк попал в плен, а испанская армия при развернутых знаменах и пушечных залпах торжественно вошла в Лондон .

По ту сторону Ла-Манша, напротив, царило крайнее уныние, и это несмотря на то, что здесь знали правду: корабли грозного противника рассеяны, непосредственная опасность миновала. Но пока участвовавшие в сражении с Армадой английские моряки умирали от тифа (эпидемия вспыхнула вскоре после баталии), их соотечественники ждали скорого возвращения испанцев. Англичане были уверены, что пройдет немного времени, и «гонитель Альбиона» Филипп II, залечив свои раны, с новыми силами нападет на несчастный остров, и тогда его уже ничто не спасет.

И ни те, ни другие — ни добрые паписты, ни пламенные протестанты — не могли себе представить, что пройдет несколько столетий, и во всех учебниках станут писать об июле — августе 1588-го как о «черных месяцах» Испании , как о начале конца католической империи.

Политика против веры

Англия и Испания — настоящие символы религиозного и политического противостояния, охватившего Европу в XVI столетии.

Как известно, еще в 1530-х годах Генрих VIII Тюдор первым пошел на разрыв с Римом и объявил себя главой английской церкви. На тот момент это был абсолютно беспрецедентный шаг, причем поводом для него послужило желание развестись с испанской принцессой Екатериной Арагонской. Сегодня односторонний выход крупной державы из ООН вызвал бы меньший шок.

И конечно, Испания — «любимая дщерь церкви» — не могла остаться равнодушной к подобному событию. Святой престол, в свою очередь, рассчитывал с помощью испанского оружия вернуть контроль над бунтующим островом.

Парадокс, однако, в том, что, несмотря на религиозные противоречия, довольно долго прямые дипломатические отношения между Испанией и Англией оставались дружескими. В 1543 году эти страны даже объединились против Франции . А еще через 10 лет заключили междинастический союз: Филипп II женился на старшей сестре Елизаветы — Марии (своей двоюродной сестре, дочери Екатерины Арагонской).

И даже при Елизавете обе державы были более обеспокоены нарастающей мощью Франции, нежели амбициями друг друга. Их усилия сводились к разжиганию тлевшего там конфликта (дни династии Валуа подходили к концу). Правда, одни поддерживали гугенотов Генриха Наваррского , а другие — католиков герцога де Гиза, но формально все соблюдали дипломатический нейтралитет.

Подлинным же камнем преткновения стал Новый Свет. Вернее, поступавшие оттуда богатства .

Государство и бизнес

В 1562 году англичанин Джон Хоукинс бросил якорь в одном из карибских портов. Его корабль привез ценнейший груз эпохи — черных невольников из Западной Африки. Вернувшись на родину, капитан подвергся было опале за торговлю людьми. Но когда до Елизаветы дошли точные данные о фантастическом доходе с этого предприятия, человеколюбие отступило. Дочери расточительного Генриха VIII достались только пустая казна и долги перед дельцами из Сити. В результате королева не только простила Хоукинса, но и посвятила его в рыцари, а также приказала снарядить под его командованием новую экспедицию с секретным заданием — при случае грабить потенциального противника Англии.

Сэр Джон Хоукинс (1520—1595) — один из героев, противостоявших Армаде. Фото: INTER FOTO/VOSTOCK PHOTO

Плавания такого рода вскоре стали во множестве организовываться по обычному принципу акционерных обществ. Хоукинс и тут поначалу оказался успешнее всех — ведь в его компании на правах пайщика участвовала сама Елизавета, а следовательно, он получил право ходить под королевским флагом.

Примеру главы государства последовали и многие высшие чиновники. Возникло то, что сейчас бы назвали частно-государственным партнерством, замешенным на контрабанде, грабеже и работорговле.

Конечно, такая деятельность немедленно вызвала резкий протест в Испании. Вместо того чтобы по пути в Америку заходить в ее порты и платить за это пошлину, англичане теперь не только отправлялись туда напрямую, но и нападали на суда Филиппа.

Ответной реакции долго ждать не пришлось: когда в 1568 году эскадру Хоукинса потрепал шторм и она зашла для ремонта на остров Сан-Хуанде-Улоа близ побережья вице-королевства Новая Испания (ныне Мексика), его военные корабли открыли огонь и потопили почти все суда корсара.

Елизавета, изображая невинность, ожидала извинений за эту карательную акцию от «возлюбленного брата» Филиппа. Тот, в свою очередь, законно обвинил английскую королеву в лицемерии и скрытой враждебности.

Отношения двух стран были безнадежно испорчены. И, к несчастью для испанской короны, единственным спасшимся после столкновения кораблем командовал небогатый моряк по имени Фрэнсис Дрейк.

El Draque

Драконом (El Draque) испанцы прозвали Дрейка, конечно, из-за фамилии. Но в противостоянии двух держав ему предстояло сыграть истинно «драконью» — ключевую роль.

Среди собратьев по ремеслу Дрейк отличался двумя важными качествами: он был столь же жесток, сколь удачлив. Именно этот «властный и раздражительный человек с бешеным характером» первым захватил целый караван серебра, направлявшийся в Севилью из колоний. Англичанину досталось около 30 тонн драгоценного металла, и даже гибель в этой операции двух родных братьев не омрачила его триумф.

Дрейка, естественно, заметили. В 1577 году именно ему Елизавета поручает командование экспедицией к западному побережью Америки, официально — с целью поиска новых земель в открытом океане. Испанцам же намекнули, что на самом деле английский флот повернет в Средиземное море, чтобы атаковать османскую Александрию… В общем нападения английских судов на перуанские порты стали для них полной неожиданностью.

Добыча англичан составила около 500 000 фунтов, при том что годовой доход короны исчислялся тогда всего 300 000. Через не сколько месяцев Елизавета прямо на палубе посвятила Дрейка в рыцари. А испанцы впоследствии назвали его «причиной всех войн с Англией».

Естественно, на этом фоне англо-испанские противоречия только усугублялись — на всех направлениях. В 1566 году, когда нидерландские подданные Филиппа II восстали, Елизавета первой протянула руку материальной помощи собратьям-протестантам. Еще через два года после начала этой революции в Плимут вошло судно из Кадиса с жалованьем для правительственных войск во Фландрии. Формально состояние войны тогда еще не было объявлено, но, к несчастью для испанцев, как раз в эти дни до Англии дошла весть о событиях у Сан-Хуан-де-Улоа. Местные власти на «компенсаторных» основаниях немедленно конфисковали груз, а сам корабль отправили восвояси.

Двор в Эскориале пришел в крайнее волнение. Там утверждали, что Елизавета использует мелкие заморские обиды как предлог, чтобы поддерживать голландских мятежников. На самом деле вплоть до 1570 года английская королева хоть и санкционировала финансовую поддержку единоверцев, к идее свержения законной власти монарха на одной из подвластных ему территорий относилась прохладно. Рядом с ней поднимала голову собственная оппозиция, и претендентов на трон Тюдоров, имевших к тому же для претензий основания, хватало.

Так что конфликт разгорался медленно, и, возможно, развязка задержалась бы очень надолго, если бы медвежью услугу Испании вдруг не оказал папа римский. После того как Елизавета подавила одно из восстаний католиков и казнила нескольких зачинщиков, Пий V объявил ее подданных свободными от присяги. К этому королева уже не могла оставаться безучастной: теперь английские фунты рекой потекли в Нидерланды, а английские офицеры отправились поднимать упавший было боевой дух повстанцев.

Акция устрашения

В январе 1588 года, узнав о раскрытии очередного заговора, Елизавета, наконец, «с тяжелым сердцем» санкционировала казнь своей пленницы, бывшей французской и шотландской королевы Марии Стюарт . Лишение жизни «праведной католички» вызвало громкие протесты во всей континентальной Европе. Все взоры вопросительно обратились в сторону Мадрида. Появился повод для решительных действий. В Испании началась общенациональная подготовка к войне.

Впрочем, изучение источников показывает: планы Эскориала были далеко не так масштабны, как раздула их историческая молва. Вопреки распространенному среди рядовых англичан мнению — «мол, если бы не Дрейк, мы все бы сейчас говорили по-кастильски» — никакой колонизации острова Филипп не планировал, хотя и заявлял о своих личных правах на английский трон как муж покойной Марии.

Все, на что рассчитывал «владыка полумира», как явствует из его же многочисленных писем и распоряжений, — нанести сокрушительный упреждающий удар и тем лишить англичан большей части флота, а значит, устранить, хотя бы на время, пресловутую корсарскую угрозу. Кроме того, на восстановление морского потенциала противнику потребовались бы большие деньги.

Современники и историки вообще считали, что главным государственным талантом Филиппа II был экономический — ничто он так хорошо не умел и не любил, как подсчитывать свои и чужие средства, за что и получил прозвище Don Felipe el Contable, Дон Фелипе Счетовод. А значит, рассуждал король, голландские мятежники лишатся основного спонсора и скоро выдохнутся. Конечно, испанский король не забывал и о благородных побуждениях — надо протянуть руку помощи английским католикам, покровителем которых он всегда себя считал. Испания требовала отменить положение об англиканской церкви как о государственной… Вот в общих чертах и все.

Но на противоположном берегу Ла-Манша всерьез готовились к высадке несколько вражеских армий под общим командованием герцога Пармского. По сей день некоторые историки утверждают, что Армада задумывалась как прикрытие для десанта, которому предстояло соединиться с восставшими в нужный момент католиками. Более того, они ссылаются на некоторые маневры командующего Великим флотом, герцога Мединского, которые косвенно на это указывают. Но все же это маловероятно, или же вторжение было крайне плохо подготовлено. Не исключено также, что слухи о нем испанцы распустили в целях устрашения.

И противник действительно устрашился, тем более что тому благоприятствовала атмосфера. 1580-е годы и без того проходили в Англии под знаком апокалиптических ожиданий. То тут, то там случались события, которые трактовались как знамения пророчеств Иоанна Богослова.

И вот слухи о конце света «удачно» совпали со слухами об ужасном испанском нашествии. (Между прочим, подобная истерия охватит британцев 220 лет спустя, когда на острове ожидали десант наполеоновской Великой армии.) Говорили, что Армада насчитывает то ли 200 судов и 36 000 человек, то ли 300 судов, из которых половина — гигантские, невиданные в истории; что даже аббатства в Нидерландах превращены в пекарни, чтобы обеспечить нужды матросов.

Не было недостатка и в рассказах об ужасах, которые ждут Англию в случае поражения. Здесь тоже масла в огонь подливали голландские иммигранты, основавшие после бегства с родины целые поселения, например в Эссексе. Они в красках живописали муки за веру на кострах инквизиции.

Их соотечественники в освобожденном Амстердаме тем временем печатали памфлеты с перечнями бичей, плетей и прочих пыточных инструментов, которые ожидают своего часа в трюмах испанских кораблей. Молва твердила, что изувер Филипп твердо решил предать страшной смерти все взрослое население Англии. Оставшихся сирот отдадут на попечение тысячам уже специально отобранных кормилиц, которые будут сопровождать их до испанских берегов. Дальнейшая судьба младенцев Альбиона — новое «вавилонское пленение».

В общем, именно в воспаленных от страха и религиозного экстаза головах англичан родилась Непобедимая армада. А из портов Пиренейского полуострова в июне 1588 года выходил флот, не очень-то и готовый к крупному сражению.

Скованные страхом

Совсем не в радужном настроении пребывал дон Алонсо Перес де Гусман, герцог Мединский, рыцарь ордена Золотого Руна, когда в конце мая 1588 года наблюдал за последними приготовлениями Великой армады к отплытию. Он никогда не был моряком, не имел никакого представления о сражениях на водах, но тем не менее оказался во главе флота — «по старшинству», знатности и решению короля.

Фон для выступления был явно неблагоприятным. Годом раньше Дрейк совершил налет на Кадис и разграбил этот главный провиантский склад Армады. Личный состав экспедиции также не внушал командующему доверия: 30 000 человек пришлось собирать, где только возможно — в портах, тюрьмах (старая пиренейская традиция — отпускать из темниц под обязательство завербоваться во флот), в деревнях среди крестьян, задолжавших землевладельцам — под прощение долга, среди авантюристов-добровольцев, никогда не видевших океана. Амбициозные аристократы — капитаны отдельных кораблей, как водится, постоянно враждовали между собой и интриговали против адмирала. Придворные астрологи вдруг совершенно некстати предрекли на 1588 год большую катастрофу. А главное, еще за несколько месяцев до отплытия начались эпидемии, унесшие жизни большей части матросов. Людей стало не хватать еще до того, как прозвучали первые выстрелы.

Тем не менее 28 мая с якоря в Лиссабоне снялся огромный флот: 134 корабля, в том числе 20 галеонов, 4 галеры и столько же галеасов.

При этом звонили колокола всех городских церквей, а всем матросам и офицерам по традиции предварительно отпустили грехи в кафедральном соборе. Но как-то незаметно в мелочах все сразу разладилось. Сначала встречный ветер очень долго не позволял судам отдалиться от берега. А когда, казалось, с ним удалось совладать, флот стало сносить к югу. Потом с большим трудом курс удалось выправить, но сразу же Армаду настигла новая напасть: в бочонках для провианта, сделанных из сырой древесины (сухие Дрейк сжег в Кадисе, а новые сделать не успели), завелись черви, и начались массовые отравления. Командующий уже готов был остановить дальнейшее продвижение, но за него это сделала сильная буря, заставившая зайти на ремонт в Ла-Корунью.

Герцог Мединский, подобно его сюзерену, был известен как ревностный защитник веры. Он одно время состоял даже членом трибунала Святой инквизиции и верил, конечно, что его флот идет на святое дело. Даже флагманские корабли (формально в Армаду входило шесть флотилий: «Андалусия», «Кастилия», «Португалия», «Бискайя» «Левант» и «Гвипуско») подчеркнуто назывались именами святых: «Сан Мартин», «Сан Франсиско», «Сан Лоренсо», «Сан Луис». На знамени общего флагмана «Сан Мартин» был изображен лик Христа, а на корме реяло полотнище с Пресвятой Девой. Все указывало на то, что сам Господь несет Англии заслуженную кару… Но реальные обстоятельства заставляли усомниться в возможностях Армады. Пока корабли латались в доках, адмирал писал королю, что «идти в наступление, даже имея в своем распоряжении силы, отнюдь не превосходящие неприятеля, дело рискованное, а когда этих сил меньше, тем более что людям не хватает опыта, этот риск увеличивается многократно». По его словам, «мало кто из моих людей (если таковые имеются вообще) способен оказаться на высоте поставленной перед ними задачи». Методически перечислив все затруднения, герцог Мединский заключил письмо словами: «Риска можно было бы избежать, заключив с противником почетный мир».

Филипп, хоть и славился не меньшей осторожностью, чем его гранд, все же остался недоволен полученным известием. Дело в том, что этому выдающемуся монарху было свойственно еще одно примечательное качество — мистицизм натуры на грани визионерства. Об этом писали многие его современники — от Лопе де Веги до Маргариты Наваррской. Король пришел к выводу, что сам Господь, покровительствующий Испании как вернейшей из его стран, испытывает твердость ее веры. Филипп был настолько убежден в этом, что решил играть и вовсе в открытую: положившись на Бога, он даже разгласил численность своих сил — по городам Европы ходили официальные списки судов Армады. 12 июля из Эскориала пришел приказ — во что бы то ни стало продолжать поход.

А с пребывавшей в унынии Англией при получении точных сведений о начале похода вдруг произошла неожиданная метаморфоза. Повсюду формировалось ополчение, к июню тысячи новых и уже вымуштрованных пехотинцев собрались в Тилбери. «Приятно было наблюдать за солдатами на марше, — свидетельствует современник. — Лица у них раскраснелись, отовсюду слышались воинственные возгласы, люди от радости чуть не плясали». Стихийно усилились преследования католиков — «пособников агрессора». Подозрительных немедленно задерживали, несмотря на закрепленную еще Великой хартией вольностей презумпцию невиновности (собственно, Англия и возродила эту юридическую норму, забытую с римских времен). Плотники-корабельщики трудились и днем и ночью — на верфях не смолкали звуки топоров. Итогом стало невиданное возрастание боевой мощи флота в столь короткие сроки. Армаду готовы были встретить 140 новых кораблей. А еще весной 1588-го королевский флот насчитывал всего 34 судна.

Странная победа

19 июля с холма Святого Михаила близ Гластонбери в Сомерсете (где, по преданию, похоронены король Артур и королева Гиневра) кто-то заметил на горизонте увеличивающуюся черную точку. Побежал «бикфордов шнур» сигнальных костров — через несколько часов вся Англия знала, что к ее берегам вышел испанский флот.

Штабные офицеры советовали герцогу Мединскому как можно скорее прорываться к портам противника, чтобы уничтожить его корабли на приколе — тут у мощной артиллерии были бы все преимущества. Однако адмирал отчего-то отверг предложение — и, возможно, это сыграло роковую роль в истории Великого флота. Как бы там ни было, уже пару дней спустя английская флотилия под командованием Фрэнсиса Дрейка и лорда Чарлза Ховарда внезапно атаковала неповоротливую Армаду и сразу захватила два галеона — «Росарио» и «Сан Сальвадор». Испанцы попытались укрыться для перегруппировки за островом Уайт, но противник не дал им опомниться, повторив атаку сразу с трех сторон в узком проливе. Адмирал колебался, отстреливаясь, и в конце концов все же велел уходить в открытое море, а затем за неимением поблизости более удобной гавани — во французский Кале.

Что же касается герцога Пармского с сухопутным корпусом (численность которого из-за эпидемий снизилась с 30 000 до 16 000), то его в это же самое время в Дюнкерке отрезала от Армады подоспевшая эскадра голландских повстанцев. Командующий рассчитывал на помощь испанских кораблей, но герцог Мединский, удрученный предшествующими событиями в английских водах, решил пока воздержаться от боев. Впрочем это ему не удалось.

В ночь на 29 июля 1588 года эта увлекательная историческая драма достигла своей кульминации. Перед испанскими моряками внезапно предстало ужасающее зрелище: прямо на корабли Армады, которые стояли на якоре в Дуврском проливе, напротив Кале, двигались восемь подожженных больших судов, наполненных серой, смолой, дегтем и порохом. В замешательстве испанцы стали поднимать якоря и прорываться кто куда. Курса флагмана «Сан Мартин» уже никто не придерживался, и ему пришлось отправиться в открытое море… навстречу англичанам.

Крупнейшее морское сражение XVI века произошло близ Гравелина — укрепленного форта на границе Испанских Нидерландов и Франции. Именно здесь, как считается, была одержана великая победа над испанским флотом. Однако, приглядевшись внимательнее к тому, что случилось у фламандского побережья, можно заметить несколько фактов, противоречащих этому мнению. Из них великая и окончательная победа не вырисовывается.

«Столько пороха потратили, столько времени были в бою, и все впустую», — так высказался английский артиллерийский офицер сразу после Гравелинского сражения. И действительно: обычно вспоминают о том, что англичане не потеряли тогда ни одного судна, но ведь и испанские потери отнюдь не сокрушительны: уничтожено было только десять кораблей, захвачено пять, да и то поврежденных. Если бы не остроумная атака в Кале, придуманная Дрейком, они бы ни за что не покинули порт.

У Гравелина, впрочем, стало ясно, что англичане превосходят испанцев в военно-морском искусстве. За время маневров Армады в районе Ла-Манша английские моряки хорошо изучили ее тактику. В самом начале боя они вплотную подошли к испанским судам, зная, что сразу же после первого выстрела испанцы чуть ли не в полном составе бегут экипироваться и готовиться к абордажу. Так вот, с минимального расстояния английские артиллеристы успели сделать несколько точечных выстрелов по противнику в тот момент, когда на палубах никого не было, и вражеские суда на время перестали маневрировать. В результате причиненные разрушения вообще не дали солдатам герцога Мединского броситься в атаку.

И все же вряд ли это превосходство англичан и самый результат Гравелинской битвы сыграли главную роль в решении герцога Мединского — вернуться в Испанию. Активно маневрирующий английский флот в Ла-Манше все равно уничтожить не удалось бы, снабжение гигантской Армады велось плохо, матросы болели, смертность увеличилась. Столкновение было адмиралу навязано, как Бородино Кутузову , и как только стало понятно, что выйти из него с победой вряд ли удастся, прямо посреди боя он приказал отступать на север, в сторону Шотландии.

Отход испанских кораблей ничем не напоминал паническое бегство, происходил он вполне организованно и спокойно. А вот англичане как раз не чувствовали в себе сил преследовать противника. Более того, их еще несколько дней после битвы не покидали тревожные чувства. Они ждали возвращения вражеского флота уже на следующий день, с переменой ветра. Не дождавшись, стали опасаться скорого вторжения герцога Пармского: английские войска остались в устье Темзы с тем, чтобы еще долгое время защищать Лондон от десанта.

И когда, наконец, стало ясно, что опасность миновала, именно туда 8 августа отправились королева и двор — на целой флотилии небольших речных судов с герольдами и офицерами гвардии. При высадке на берег толпа приветствовала Ее Величество тысячами восторженных возгласов — так продолжалось, по свидетельству очевидца, несколько часов, несмотря на то что Елизавета предварительно просила всех воздержаться от выражения верноподданнических чувств. Даже солдаты, охранявшие славный шатер, скандировали: «Боже, храни королеву!»

Утром 9 августа Елизавета произнесла перед народом вдохновенную речь — она вошла в хрестоматийные анналы англоязычных народов, вплоть до школьных учебников, и воспроизведена в десятках исторических фильмов: «Мой возлюбленный народ! — Королева на военно-мифологический манер облачилась в серебряную кирасу и взяла в руки серебряную же палицу. — Мы были убеждены теми, кто заботится о нашей безопасности, остеречься выступать перед вооруженной толпой из-за страха предательства; но я заверяю вас, что я не хочу жить, не доверяя моему преданному и любимому народу. Пусть тираны боятся, я же всегда вела себя так, что, видит Бог, доверяла мои власть и безопасность верным сердцам и доброй воле моих подданных; и поэтому я сейчас среди вас, как вы видите, в это время, не для отдыха и развлечений, но полная решимости, в разгар сражения, жить и умереть среди вас; положить за моего Бога, и мое королевство, и мой народ, мою честь и мою кровь, обратившись в прах». — Резкий (по отзыву Дрейка) голос 55-летней женщины был отчетливо слышен лишь неподалеку, но вид ее производил большое впечатление: «Я знаю, у меня есть тело, и это тело слабой и беспомощной женщины, но у меня сердце и желудок короля, и я полна презрения к тому, что Падуя, или Испания, или другой монарх Европы может осмелиться вторгнуться в пределы моего королевства; и прежде чем какое-либо бесчестье падет на меня, я сама возьму в руки оружие, я сама стану вашим генералом, судьей и тем, кто вознаграждает каждого из вас по вашим заслугам на поле боя… Мы вскоре одержим славную победу над врагами моего Бога, моего королевства и моего народа».

В заключение Елизавета обещала простить солдатам все долги — личные и служебные. Это заявление, естественно, вызвало бурю энтузиазма.

А Непобедимая армада тем временем встретила на своем пути то истинное бедствие, которое нанесло ей решающий удар. Не английские корабли, а шторм у берегов Шотландии в сентябре 1588 года доконал ее. Часть кораблей отбилась от основной группы и пристала к ирландским берегам. Многие моряки так там и остались. Другие суда попытались нагнать Армаду, третьи предпочли прорываться в родные порты самостоятельно. До отечества добрались 67 кораблей и около 10 000 человек.

Но появились новые поводы для печали и у англичан. На флоте вспыхнули эпидемии тифа и дизентерии — они унесли 7000 жизней за несколько месяцев. Казна подсчитала убытки от страшного напряжения сил перед войной с Армадой. Деньги закончились как раз тогда, когда пришло время награждать солдат. Обещанного монархом прощения долгов также не случилось.

Симметричный ответ

Тем не менее массовые празднества по случаю спасения от смертельной угрозы продолжались. «Пришла, увидела, бежала» — с такими плакатами расхаживали люди, отмечая чудесную победу. Все верили, что только милость Божья («Господь — англичанин», — обмолвился Фрэнсис Бэкон) помогла им справиться с флотом, который, по словам поэта, «было тяжело нести ветру и под тяжестью его стонал океан». Возможно, это было одно из главных последствий поражений Армады: отныне в протестантской истории появился момент, показавший расположение высших сил.

А при дворе в дни народных гуляний шла напряженная работа — там готовились отправить к Пиренейскому полуострову собственную Армаду! «Симметрично ответить» было поручено Дрейку и сэру Джону Норрису. Но вместо того чтобы уничтожить остатки Армады, стоявшие на ремонте в северных портах Испании, адмиралы отправились к югу полуострова в поисках более крупного денежного куша для себя самих. Историческая несправедливость заключается в том, что поражение английской Армады в этом походе оказалось не менее сокрушительным, чем поражение Армады испанской, но о нем за пределами Испании мало знают. Сначала англичан подкосила болезнь, нападение на Лиссабон натолкнулось на прекрасно организованную оборону и провалилось. В конце концов, с трудом пробившись сквозь штормы на север, флот вернулся домой со значительными потерями.

В целом 90-е годы XVI века прошли под знаком успешной защиты Испанией, казалось бы, пошатнувшихся позиций. Попытки английских полководцев развить успех наталкивались на умелое сопротивление. Причем били англичан они их собственным оружием. Как в прямом, так и в переносном смысле: флот Филиппа II смог очень быстро перестроиться на новую тактику морского боя — ту, что использовал их враг в битве при Гравелине. Испанцы отказались от массивных пушек и тяжелых, неповоротливых кораблей. Стали строить более легкие суда, оснащенные дальнобойными орудиями, которые позволяли делать в одном бою по нескольку десятков выстрелов. После поражения Армады, как ни парадоксально, испанские эскадры стали значительно сильнее, чем когда-либо до этого. Об этом свидетельствовали неудачи английских экспедиций в Америку в следующее десятилетие. В 1595 году у берегов Панамы потерпел поражение и погиб Дрейк.

Упадок Испании, действительно начавшийся в следующем, XVII столетии, был лишь косвенно связан с поражением Армады. Куда большую роль сыграли внутренние причины. Прежде всего политика преемников Филиппа II, которые, словно в насмешку над ним, отличались расточительностью и несколько раз объявляли правительство банкротом. К тому же огромное количество драгоценных металлов, поступавших из Америки, вызвало гиперинфляцию в экономике.

Да и для Англии победа над Великой армадой стала лишь шагом на пути к статусу владычицы морей. Еще один шаг — покончить с испанским господством в Атлантике в короткий срок — она совершить не смогла. Этой возможности ее отчасти лишил Фрэнсис Дрейк, «проваливший» войну с Испанией в 1590-х. Исправлять его ошибку пришлось 150 следующих лет.

8 августа 1588 г. в ходе Англо-испанской войны (1586-1589 гг.) британский флот нанес сильный удар испанской «Непобедимой армаде» (первоначально её называли «La felicissima Armada» - «Счастливая армада»). Это событие стало самым знаменитым эпизодом этой войны.

Поводом к войне стало вмешательство англичан в конфликт Нидерландов с Испанией и нападения английских морских разбойников на испанские владения и корабли, в результате этого англо-испанские отношения обострились до предела. Кроме того, испанский владыка Филипп II, ещё будучи наследником престола, в 1554 г. женился на британской королеве Марии Кровавой, когда Мария умерла, он пожелал жениться на её преемнице Елизавете, однако последняя искусно отклонила это притязание.

Филипп II.

Испания – сверхдержава того времени

Испания в тот период была настоящей сверхдержавой, она обладала огромной колониальной империей, большим флотом и мощной, хорошо обученной армией. Испанская пехота в то время считалась лучшей в христианском мире. Испанский флот был более многочисленным и лучше оснащенным, чем военно-морские силы других европейских стран. Помимо власти над Испанией король Филипп обладал коронами Неаполя и Сицилии; он также был герцогом Милана, Франш-Конте (Бургундии) и Нидерландов. В Африке Испании принадлежали Тунис, часть Алжира и Канарские острова. В Азии испанцам принадлежали я Филиппинские и некоторые другие острова. Испанская корона обладала самыми богатыми землями Нового Света. Территории Перу, Мексики, Новой Испании и Чили с их огромными запасами природных ресурсов (в том числе драгоценных металлов), Центральная Америка, Куба и множество других островов в Карибском бассейне были владениями испанского владыки.

Филипп II, конечно, испытал чувство досады и унижения, когда узнал о мятеже против своей власти в богатом владении испанской короны - Нидерландах. Испанская армия смогла вернуть под контроль испанского трона Южные Нидерланды (Бельгию), но Северные провинции Нидерландов (Голландия) при поддержке англичан продолжали вооруженную борьбу против испанского владычества.

Однако тот ущерб, который испанская держава потерпела, утратив Нидерланды, был с лихвой компенсирован приобретением Португалии, которая была подчинена в 1581 году. При этом испанская корона получила не только это старинное королевство, но и её огромные колониальные владения, все плоды походов португальских мореплавателей. Испания получила контроль за всеми португальскими колониями в Америке, Африке, Индии и Ост-Индии. Испания Филиппа II стала настоящей мировой империей. Блестящая победа при Лепанто (7 октября 1571 года), где испанский флот в союзе с другими членами Священной лиги разгромил турецкий флот, принесла испанским морякам заслуженную славу и уважение во всем христианском мире. Мощь Испанской империи казалась непоколебимой.

Но слава и богатства Испании раздражали Англию, на которую поставило «закулисье» того времени. По ряду причин закулисные структуры сделали ставку на протестантизм и Англию. Католичество и её представитель – Испания, не подходили для строительства «Нового мирового порядка». Его основой должна была стать будущая Британская империя. Поэтому Англия старалась найти слабые места Испании и нанести решающий удар, чтобы сокрушить её мощь и перехватить лидерство в мире. Англичане поддержали мятежные Нидерланды, предоставив им финансовую и военную помощь. Английские «морские волки» нападали на испанские владения и корабли, бросая вызов Испанской империи. Англичане вели информационную войну против Испании и испанского короля, нанося ему личные оскорбления. Представления о «плохих испанцах» и «благородных пиратах», которые бросали вызов «тирании» Испании, начали складываться именно в ту эпоху.

В результате Филипп решает «вытащить занозу» и сокрушить Англию. Был еще один фактор, который заставил испанского короля выступить против Англии. Он был по-настоящему религиозным человеком и яростным сторонником искоренения ереси (различных направлений протестантизма) и восстановления во всей Европе господства католичества и власти римского папы. Фактически это была схватка старого «центрального командного пункта» Западной Европы – Рима и нарождающегося нового центра будущего мирового порядка.

Филипп II считал, что его миссия – это окончательное искоренение протестантизма. Контрреформация набирала силу. С протестантизмом было полностью покончено в Италии и Испании. Бельгия была снова приведена к покорности и в вопросах религии, став одним из оплотов католицизма в Европе. Удалось восстановить власть папского престола и в половине германских территорий. Удержалось католичество в Польше. Казалось, что Католическая лига одерживает вверх и во Франции. Рим создал мощный и эффективный инструмент для борьбы с протестантизмом – организацию иезуитов и других религиозных орденов. Рим поддерживал идею похода. Папа Сикст V издал буллу, которая должна была храниться в тайне до дня высадки десанта, в ней он снова предавал анафеме английскую королеву Елизавету, как это уже делали прежде папы Пий V и Григорий XIII, и призывал к ее свержению.

Подготовка к походу

Еще в 1585 г. Испания стала готовить большой флот, который назвали «Непобедимой Армадой» для похода на Англию. «Армада» должна была высадить на Британских островах экспедиционный корпус из состава армии нидерландского наместника Александра Фарнезе. Войска Фарнезе, для того, чтобы подготовить базу на голландском побережье, 5 августа 1587 года осадили и захватили порт Слейс. Но в этом же 1587 году английская эскадра под началом адмирала Френсиса Дрейка совершила рейд на Кадис и уничтожила много судов и складов с военными материалами. Это нападение отсрочило начало похода испанского флота к берегам Англии.

Во Фландрии шла работа по строительству небольших плоскодонных судов, на которых планировали перебросить десантные войска под прикрытием кораблей «Армады» к устью Темзы. Были подготовлены орудийные лафеты, фашины, различное осадное снаряжение, а также материалы, необходимые для наведения переправ, строительства лагерей для десантной армии и возведения деревянных укреплений. Прорыли канал из Сас-ван-Гент в Брюгге и углубили фарватер Иперле от Брюгге до Ньюпорта, чтобы подходящие к побережью корабли не попали под огонь голландского флота или орудий крепости Флиссинген. Из Испании, Италии, Германии, Австрии и Бургундии перебрасывались военные силы и приходили добровольцы, которые желали принять участие в карательной экспедиции. Финансирование операции взяли на себя Испания и Рим. Летом 1587 г. было заключено соглашение, по которому римский папа должен был внести на военные расходы один миллион эскудо. Эти деньги Рим должен был внести после того, как испанцы овладеют первым же английским портом.

Фарнезе знал, что имевшиеся в распоряжении испанских властей гавани Дюнкерка, Ньюпорта и Слейса слишком мелководны, чтобы в них могли войти большие корабли и предложил перед отправкой экспедиции захватить более удобный для базирования флота Флиссинген. Но испанский король торопился и не принял это разумное предложение.

Поход и его итоги

20 мая 1588 года испанский флот в составе шести эскадр («Португалия», «Кастилия», «Бискайя», «Гипускоа», «Андалусия» и «Левант») вышла в море из устья реки Тахо. Всего в «Армаде было 75 военных и 57 транспортных судов с 2431 орудием, на борту которых находилось 8 тыс. матросов, 2 тыс. невольников-гребцов, 19 тыс. солдат, 1 тыс. офицеров, 300 священников и 85 врачей. Кроме того, в Нидерландах к флоту должна была присоединиться десантная армия Фарнезе. Испанским флотом командовал знатнейший дворянин Испании дон Алонсо Перез де Гузман эль Буэно, герцог Медина Седония, его заместителем был национальный герой и любимец Филиппа II капитан-генерал миланской кавалерии дон Алонсо Мартинес де Лейва, рыцарь Сантьяго. Испанский флот должен был пройти из Кадиса в Дюнкерк и взять на борт силы, находившиеся в Нидерландах. Далее корабли планировали зайти в устье р. Темзы недалеко от Лондона, высадить экспедиционный корпус и при поддержке «пятой колонный» из английских католиков взять приступом английскую столицу.

У англичан было около 200 меньших по размеру, но более маневренных боевых и торговых судов с 15 тыс. человек экипажа. Флотом командовали адмиралы Дрейк, Хокинс, Фробишер. Британское командование полагалось на превосходство своей дальнобойной артиллерии и хотело вести бой на дальней дистанции, расстреливая корабли противника. Испанцы, имея превосходство в количестве малых пушек, пехоте и мощи кораблей, которые напоминали маленькие крепости, хотели вступить в ближний бой.

Испанцам решительно не везло. Первоначально выход в море пришлось отложить на год из-за внезапной атаки английских кораблей на Кадис и другие испанские порты. Когда испанский флот оправился от первого удара и в мае 1588 года вышел к нидерландским берегам, на корабли обрушился жестокий шторм, и они были вынуждены зайти в Ла Корунью на ремонт. Герцог Медина-Сидония, обеспокоенный недостатком продовольствия и болезнями среди матросов и солдат, высказал сомнения по поводу продолжения похода, но король настоял на дальнейшем движении флота. Выйти в море флот смог только 26 июля.

Штабные офицеры предложили герцогу Мединскому как можно скорее пробиваться к портам противника, чтобы уничтожить английские корабли на рейде. Однако испанский адмирал отверг это предложение. Испанцы для лучшей защиты расположили свои корабли полумесяцем, поставив на флангах самые мощные корабли с дальнобойной артиллерией, а в центре транспорты. Эта тактика первоначально принесла успех. Кроме того, английские корабли испытывали недостаток боеприпасов. 30 июля – 1 августа испанцы потеряли два корабля: «Розарио» столкнулся с «Санта Каталиной» и потерял мачту, корабль пришлось оставить. Затем на «Сан Сальвадоре», где находилась казна «Армады», по неизвестной причине произошёл пожар. Выживших членов экипажа и казну сняли, корабль оставили.

5 августа флот подошел к Кале и пополнил запасы воды и продовольствия. Но дальше, в сторону Дюнкерка, чтобы соединиться с силами герцога Пармского, испанские корабли двигаться не смогли: голландцы убрали все навигационные знаки и бакены к востоку от Кале, как раз там, где начинались мели и банки. Кроме того, англо-голландский флот курсировал в районе Дюнкерка, чтобы при необходимости перехватить десантные суда Фарнезе. В результате «Армада» не смогла соединиться с десантной армией герцога Пармского.

В ночь с 7 на 8 августа англичане направили в сторону тесно сбившихся испанских кораблей восемь брандеров (суда нагруженные легкогорючими либо взрывчатыми веществами). Это вызвало панику в испанском флоте, боевой порядок был нарушен. Брандеры не причинили вреда флоту, но часть кораблей была повреждена из-за столкновений с друг другом. Однако и британцы не смогли использовать удачный момент в полной мере, у них не хватало пороха и ядер.

8 августа, британский флот получил подкрепления и боеприпасы и пошёл в атаку. Сражение произошло между Гравелинской отмелью и Остенде. Английские корабли вышли на близкую дистанцию и начали обстреливать испанцев, по-прежнему уклоняясь от абордажного боя. Несколько испанских кораблей было уничтожено и повреждено. Бой остановился, когда у англичан закончились боеприпасы. У испанцев также заканчивались боеприпасы. Великой победой этой бой назвать нельзя. Испанский флот сохранил свою боеспособность, его главной проблемой было снабжение. Да и сами англичане не чувствовали себя победителями. Они ждали продолжения сражения.

Испанские командиры поняли, что в сложившейся ситуации они не могут установить контроль над проливом и двигаться к устью Темзы. Поэтому было принято решение отступать. Медина Сидония 9 августа направил флот на север, собираясь обогнуть Шотландию и спуститься на юг вдоль западного берега Ирландии (окончательное решение использовать этот путь было утверждено 13 августа). Возвращаться назад через Дуврский пролив испанское командование не решилось, опасаясь новых атак британского флота. Англичане в это время ждали возвращения вражеского флота, или появления сил герцога Пармского.

21 августа испанские корабли вышли в Атлантический океан. В конце сентября – начале октября уцелевшие корабли достигли берегов Испании. Вернулось около 60 кораблей и 10 тыс. человек. Остальные корабли погубили штормы и крушения.

Это было серьезное поражение. Однако оно не привело к немедленному крушению испанского могущества. Попытка англичан направить к берегам Испании свою «Армаду» под началом Дрейка и сэра Джона Норриса также закончилась сокрушительным поражением, затем британцы проиграли ещё несколько сражений. Испанцы быстро перестроили свой флот на новые стандарты: стали делать более легкие корабли, вооруженные дальнобойными орудиями. Однако неудача испанского флота похоронила надежды на реставрацию католицизма в Англии и победу римского престола в Европе. Ухудшились позиции испанцев в Нидерландах. Англия сделала шаг на пути к будущему положении «владычицы морей» и мировой сверхдержавы. Необходимо отметить, что главной причиной будущего упадка Испании стали не военные поражения, а внутренние причины, в частности финансово-экономическая политика преемников Филиппа II.

Испанцам в морской историографии не слишком повезло. Почти вся история XVI века до недавнего времени опиралась только на английские источники, что привело к появлению дикого количества совершенно немыслимых мифов. Спроси почти любого – он ответит, что англичане разгромили Непобедимую Армаду у Гравелина, и что с этого момента начался закат морского могущества Испании.

Предыстория

Англо-испанские противоречия нарастали давно, ещё с 1560-х годов. Причин не любить друг друга у двух морских супердержав было много, но последней каплей стало официальное подписание английской королевой договора о военной помощи Нидерландам, восставшим против власти Габсбургов.

В конце концов, Филипп II решил послать к берегам Англии большой флот, высадить там свои войска и произвезти дворцовый переворот – либо заставить Елизавету действовать под диктовку испанского короля. Планировалась именно молниеносная операция, ибо на тот момент Испания уже участвовала в нескольких затяжных войнах, и ввязываться в ещё одну король не хотел.

В результате, после долгих перипетий, испанцы снарядили большой флот – 21 галеон, 2 галисабары, 39 нао, 30 «уркас», 22 паташа, 2 пинаса, 4 галеаса, 4 галеры, 8 забар - итого 132 корабля (из них 67 водоизмещением более 500 тонн) общим тоннажем в 59 394 тонны с 2493 орудиями всех калибров. На борту находилось 30 565 моряков и солдат, а также припасы и провиант на такое количество людей, поэтому часть кораблей была ужасно перегружена. Командующим флотом был назначен герцог Медина-Сидония.

Задача, поставленная Армаде Филиппом II, была проста: не отвлекаясь на затяжные бои, дойти до Дюнкерка и перевезти на Альбион опытное 27-тысячное войско своих союзников – Фламандскую армию под командованием племянника испанского короля Алессандро Фарнезе. Высадить «десант» на сушу испанцы планировали в районе британских портов Дувра и Маргейта.

Поход Непобедимой Армады

28 мая 1588 года Армада вышла из Лиссабона. Противный ветер и штормы задержали флот Сидонии в пути, но 30 июля испанцы, наконец, вошли в Английский канал, сегодня чаще именуемый Ла-Маншем.

Армада в море

Кто же готовился к их встрече?

К маю 1588 года английский флот насчитывал 34 королевских галеона и 163 зафрахтованных приватира - всего 197 кораблей. Из этого количества 30 судов имели водоизмещение от 200 до 1000 тонн. 19 королевских кораблей имели не менее чем по 30 пушек. 12 кораблей из этого числа были приватиры под началом корсаров - Фрэнсиса Дрейка, Мартина Фробишера, Джона Хокинса, лорда Чарльза Говарда Эффингемского. Последний и был назначен главнокомандующим флотом.

Суммарный тоннаж английских кораблей составлял всего 29 744 тонны (то есть средний корабль был водоизмещением 150 тонн, что соответствовало испанскому паташу), общая численность команд составляла 15 551 человек. Согласно доктрине Джона Хокинса, назначенного в 1573 году казначеем и инспектором Ройял Неви, победить испанцев рассчитывали в артиллерийском бою. Именно для этого строились корабли нового типа готовились их команды.

5 августа испанцы пришли на рейд Кале и связались с Алессандро Фарнезе, для перевозки которого были посланы. Однако в море выйти фламандцы не могли - Дюнкерк и Антверпен были блокированы голландским флотом Юстина Нассауского.

Атаковать голландский флот, имея в тылу англичан, причём превосходящих испанцев в численности, было подобно смертоубийству - даже если бы Медине-Сидонии и удалось бы прорваться сквозь заслоны «морских гезов» на рейд Дюнкерка, выйти обратно уже не получилось бы. Если сюда добавить проблемы с боеприпасами на кораблях Армады - понятно, что уже на этой стадии план высадки в Англии рухнул.

Армада у берегов Англии

Новости о неготовности армии Фарнезе к высадке произвели эффект разорвавшейся бомбы. Уже тогда испанцами рассматривается вариант повернуть обратно и вернуться в родные порты. Пока что этому плану благоприятствовал ветер - устойчивый зюйд-ост. Но всё же решили выждать. 6 августа испанцев пытался атаковать Говард, соединившийся с Сеймуром. Перестрелки шли весь день, но потерь не было. Обе стороны начали испытывать недостаток пороха, англичане отошли к своим берегам пополнить запасы.

Дуновение Господа

На следующий день англичане по совету Дрейка решили провести атаку брандерами. Для этого были выделены следующие парусно-гребные суда: барк «Тальбот», пинас «Хоуп», хоу «Томас», барк «Бонд», мелкие корабли «Бир Янге», «Элизабет», «Энджел» и «Кюрс шип». В ночь с 7 на 8 августа подожжённые брандеры с попутным ветром направили на испанцев.

Стоит сказать, что в Англию чуть ранее бежал изобретатель «адских машинок» Джианибелли, который в марте 1585 года во время осады Антверпена спустил на испанцев брандеры, на которые нагружался порох и множество горючих материалов – сера, уголь, смола, вязанки хвороста. Внутрь корпуса брандеров клались гранаты, заполненные свинцовой дробью, кусками железа, гвоздями, осколками стекла. Кроме того, из основания судна выходили шесть железных воздуходувов, которые во время взрыва извергали длинные струи огня (прообраз огнемётов). Тогда при взрыве такого брандера погибло более 800 испанцев. Естественно, что испанцы знали, что Джианибелли в этот момент находится в Англии, более того – назначен к Говарду помощником по флоту.

И когда на Армаду пошли горящие суда – испанцы были уверены, что на них идут «адские машинки» Джианибелли, а не обычнее лодки с горючим веществом. Это вызвало панику на рейде Кале. Капитаны галеонов в спешке рубили якоря, галеас «Сан-Лоренцо» вылетел на мель и на следующий день был взят на абордаж (причём потери англичан составили 200 человек), флот испанских донов рассеялся по морю. 8 августа англичане сблизились и осыпали ядрами рассыпавшиеся испанские корабли, причём у Медины-Сидонии под рукой оказалось всего 40 кораблей – остальные снесло западнее.

Атака брандерами на рейде Кале

Так началось сражение при Гравелине. Из книги английского историка Уильяма Томаса Уэлша:

«Яростный бой продолжался с 9.00 до 18.00. У Медины-Сидонии было в этот момент всего 40 кораблей, с которыми он противостоял всему английскому флоту. Испанцы сражались с отчаянной решимостью. Никогда ни до, ни после – даже при Лепанто – испанские моряки и морские солдаты не давали такого примера неустрашимости, как в этот день, 8 августа. И это – после девяти дней беспрерывных боёв, после ужасной ночи, полной душевного волнения и страха, вызванного атакой брандеров и потерей якорей»

Англичанам удалось отрезать от основных сил 6 испанских галеонов («Сан-Мартин», «Сан-Маркос», «Сан-Хуан де Сицилия», «Тринидад Валенсера», «Сан-Фелиппе» и «Сан-Матео») и навалиться на них. По отчётам испанцев - их атаковало аж 150 кораблей (в это мало верится, но англичане наверняка превосходили противника во много раз), однако вовремя прорвавшиеся эскадры Рекальде и Окендо и помогли отбиться. Орудийным огнём было сильно повреждено 665-тонное 24-пушечное зафрахтованное судно «Мария Хуан». 10 августа оно затонуло от полученных повреждений у Гравелина, причём экипаж с него был снят.

Эскадра Дрейка (50 вымпелов) в течение трёх часов расстреливала галеон «Сан-Мартин» (1000 строевых тонн, 48 пушек) с убойной дистанции – 30–50 ярдов. На нём были сильно повреждены мачты, но галеон ночью смог отремонтироваться и соединиться с основными силами. Далее подошли Хокинс и Фробишер со своими дивизионами, и 17 английских кораблей два часа расстреливали галеон «Сан-Фелиппе» (840 тонн, 40 пушек). На галеон «Сан-Матео» (750 тонн, 34 пушки) три раза восемь английских кораблей заходили на абордаж , и все три раза были отбиты.

Гравелинское сражение

Несчастные «Сан-Фелиппе» (840 тонн, 40 орудий) и «Сан-Матео» (750 тонн, 34 орудия) после шестичасового боя получили сильные повреждения и отстали. Оба они сели на мель, а команды были перебиты голландцами – причём на «Сан-Фелиппе» после капитуляции команды галеона, а на «Сан-Матео» – в результате ожесточённого абордажного боя.

Из голландского описания последнего боя «Сан-Матео»:

«Как только наши лодки приблизились к обречённому испанскому кораблю на 15 ярдов, у бортов испанца появилась стена аркебузиров, которая дала по нам прицельный залп. Много моих товарищей было ранено и убито, часть слетела с лодок в море. С мачт вели беспокоящий огонь испанские мушкетёры, от пуль их тяжёлых ружей не спасали даже кирасы. Несколько лейтенантов, возглавлявших абордажные партии, было убито этими мушкетёрами. Нам всё-таки удалось проникнуть на борт, и началась свалка, жестокая и беспощадная. Пощады не знали ни мы, ни наши враги. Кровь лилась рекой»

Повреждённый нао «Тринидад Валенсера» взял курс на Брюгге, но около Бланкенберге был перехвачен английским капитаном Робертом Кроссом на «Хоуп» и сдался после получасового обстрела. Следует также упомянуть и португальскую «урку» «Сан-Педро Менор», которая перед боем перешла на сторону англичан со всем экипажем.

В этот же день пришло сообщение от Фарнезе, что войска смогут быть готовы к погрузке не раньше, чем через две недели. На очередном военном совете развернулась жаркая дискуссия по поводу последующих действий. Адмиралы Рекальде, Лейва и Окендо говорили, что атака у Гравелина не привела к победе англичан. Они предлагали Армаде дрейфовать у входа в Па-де-Кале в ожидании обычного в тех краях норд-веста и готовности Фарнезе, прорваться в Дюнкерк, погрузить войска и высадить их в Англии. Но хотя мнение этих адмиралов и было очень весомым, Медина-Сидония решил всё же провести голосование. Большинство высказалось за то, чтобы вернуться обратно в Ла-Манш и вести корабли домой.

Однако и этим планам не суждено было сбыться. Ветер переменился на юго-западный, потому командование Армады решило обойти вокруг Британских островов и вернуться в Испанию. Английская королева, узнав о решении иберийцев, сказала очень точно: «Дунул Господь, и они рассеялись!».

Поход Армады

Дальнейшая судьба Армады широко известна. До 11 августа англичане, не веря своему счастью, осторожно следовали за испанцами, но не атаковали их. 12 августа испанцы миновали Фёрт-оф-Форт, к 20-му были около Оркнейских островов. Уже в этот момент на эскадре было около 3000 больных и обмороженных. 3 сентября часть эскадры миновала пролив между Гебридскими островами и Шотландией. К этому времени корабли были рассеяны по морю.10 сентября испанские суда достигли Ирландии. Надежды на помощь братьев по вере не оправдались - ирландцы грабили и убивали выживших. Множество моряков умерло от голода. О негостеприимные скалы этого острова разбилось 20 испанских кораблей. 21 сентября на рейд испанского Сантандера вошли остатки Бискайской Армады Рекальде. С 22 по 30 сентября прибывали отставшие. Часть кораблей дошли до Ла-Коруньи, Сан-Себастьяна и Ферроля. Всего Наисчастливейшая Армада потеряла 63 корабля, из них только 7 - боевые потери. Стоимостная оценка потерь - 1 миллион 400 эскудо. Кроме того, Армада не досчиталась 10 000 моряков.

Уроки Гравелина

Но давайте всё же поговорим о результатах сражения при Гравелине. Итак, испанцы имели 125 кораблей (из 132 единиц – 3 корабля были потеряны при Плимуте, а 4 галеры не смогли справиться с волнением моря и ушли во Францию).

В результате боя при Гравелине, в котором со стороны противника действовало 195 кораблей (155 английских и 40 голландских), испанцы потеряли 5 кораблей (галеас «Сан Лоренцо», галеоны «Сан-Фелиппе» и «Сан-Матео», «урку» «Сан-Педро Менор» и нао «Тринидат Валенсера»), из них только три – непосредственные потери от повреждений в бою, и то – не утоплены, а взяты на абордаж. То есть, 3 из 125 кораблей.

Действительно ли это можно считать решающей победой? Гораздо больше это похоже на провал концепции Хокинса о генеральной роли артиллерии в морском бою. Это выглядит не таким уж и фантастичным, если вспомнить, что орудия больших калибров тогда обладали малой дальностью выстрела, а залп из лёгких орудий не мог пробить борт вражеского корабля. Для примера, на испанских и голландских кораблях очень редко встречались орудия более 26 фунтов. Это полностью укладывалось в концепцию вспомогательной роли артиллерии: задача пушек – быстро стрелять, а большие калибры требовали значительного времени на перезарядку.

Таким образом, первый вывод , сделанный из боёв в Ла-Манше, был следующим – главным приёмом морского боя был и остаётся абордаж .

В то же время, бои с Непобедимой Армадой показали, что быстрые, лёгкие, манёвренные суда легко могут избежать абордажа более тяжёлых, но неповоротливых галеонов противника, а также легко удержат такое расстояние, на каком пушки галеонов будут малоэффективны. Отсюда последовал второй вывод – в эскадре обязательно должно быть довольно большое число малых судов, которые либо будут отгонять подобные суда от главных сил, либо атаковать противника. Понятно, что один на один малое судно с маленькой командой почти не имеет шансов при абордаже вражеского корабля. Отсюда флотоводцы сделали ещё один вывод – при абордаже больших кораблей малыми надо создать локальное превосходство в силах , то есть один большой корабль должно атаковать три-пять малых кораблей.

Так появилась тактика «роя». Для атаки противника корабли выстраивались в соответствии с данной тактикой – то есть, концентрируясь у флагманов дивизионов. Каждый дивизион насчитывал три-пять кораблей. Сам флот делился на авангард, арьергард и центр, причём авангард и арьергард часто использовались не как передняя и задняя линии кораблей, а как на суше – по флангам, «полк правой руки», «полк левой руки». Руководство боем присутствовало только на начальном этапе, далее каждый корабль сам выбирал себе цель. Если противник имел суда большого водоизмещения – то их атаковали одним или двумя дивизионами. Задачей кораблей «роя» было быстрее сблизиться и идти на абордаж. Так же, как ранее запорожские казаки или позже – «морские служители» гребного флота Петра Великого, множество мелких корабликов облепляли «левиафаны» противника со всех сторон, призовые команды высаживались на неприятельские палубы и шли на абордаж.

Но что делать, если противник имеет большие силы, чем атакующий? Или если построение противника исключает атаку «роем»? Для разрушения вражеского строя и нанесения существенных потерь использовались брандеры – корабли, нагруженные легкогорючими либо взрывчатыми веществами, используемые для поджога и уничтожения вражеских судов. Такой корабль мог управляться экипажем, покидавшим судно в середине пути, либо сплавляться по течению или по ветру в сторону вражеского флота. Плывущие на деревянные суда факелы обычно полностью расстраивали построение и управление вражеским флотом, что продемонстрировала атака у Гравелина Непобедимой Армады, где испанцы потеряли все якоря и по сути уже не могли принять на борт сухопутные части Фарнезе.

Голландский флот быстро сделал для себя именно такие выводы – более лёгкие суда нагрузили лёгкой же артиллерией и снабдили увеличенными командами. Что же касается испанцев – они решили, что их галеоны с большим количеством морских солдат представляют довольно крепкий орешек для любого атакующего. Галеон для идальго был океанским кораблём, со всеми его достоинствами и недостатками. И главную роль в строительстве галеонов играл именно их универсализм, а не заточенность под конкретные боевые задачи. Сегодня он мог везти груз в Вест-Индию, завтра – плыть за товарами в Манилу, послезавтра на галеон водружали пушки, и корабль участвовал в военной экспедиции к Ла-Маншу, а ещё через несколько дней судно, вернув пушки в Кадисский Арсенал, опять направлялось за серебром в Вест-Индию. Да, это был тяжёлый и неповоротливый корабль, однако задача атаки чьей-либо морской торговли перед галеонами не ставилась. Скорее, они должны были опасаться, что их атакуют, поэтому скорость им не особо была нужна.

В общем, налицо парадокс – реальные выводы из сражения при Гравелине не в том, что артиллерия стала решающей силой в морском сражении, а в консервации тактики абордажа и брандеров до середины 1650-х годов.

Тем не менее, стратегически Гравелин действительно оказался поражением испанцев, и планы о молниеносной войне на Острове у Филиппа II после Гравелина были похоронены и забыты. Началась долгая и трудная война – теперь ещё и с Англией.

Литература:

1. Colin Martin, Geoffrey Parker «The Spanish Armada» , Penguin Books, 1999
2. Parker, Geoffrey «The Grand Strategy of Philip II» – New Haven and London, 1998.
3. William T. Walsh «Philip II» – London, «Sheed and Ward», 1937.
4. Neil Hanson «The Confident Hope of a Miracle – The True History of the Spanish Armada» – London, 2003.
5. Fernández Duro, Cesáreo «Armada Española desde la Unión de los Reinos de Castilla y Aragón» – Museo Naval de Madrid, Instituto de Historia y Cultura Naval, Madrid, 1972.
6. Lewis, M. «Armada guns» – Austalia, 1961.
7. Ed. Laughton, J. K. «State papers relating to the defeat of the Spanish Armada, anno 1588», – London, Navy Records Society, 1894.
8. Corbett, Julian S. Drake and the Tudor Navy: With a History of the Rise of England as a Maritime Power, 1898.

(порядка 130 суден), сформированный в Испании в 1586-1588 гг. (во времена англо-испанской войны 1585-1604 годов), с целью вторжения в Англию. Решающий поход Непобедимой армады состоялся в период с мая по сентябрь 1588 года, под предводительством герцога Алонсо Переса де Гусмана. В результате сражения Непобедимая армада была разбита. В этой статье мы с вами познакомимся с историей разгрома Непобедимой Армады, а также узнаем, что ему предшествовало и к чему он привел.

Общая характеристика

В серии боев, последним из которых стало Гравелинское сражение, англо-голландский флот, состоящий преимущественно из легких маневренных суден, под предводительством Чарльза Говарда разбил Непобедимую армаду. В сражения особо отличились так называемые пираты Елизаветы, самым известным из которых стал Френсис Дрейк.

Не сумев перегруппироваться, испанское войско ушло к северу, отказавшись от вторжения во вражеские воды. Английский флот направился вслед за врагом, идя на некотором отдалении от него, вдоль восточного берега Англии. Возвращение в Испанию выдалось для Армады трудным. Пойдя по западному побережью Ирландии, через северную Атлантику, она попала в череду сильных штормов. В результате многие корабли были выброшены на западное и северное побережье острова. В целом, в ходе экспедиции Испания потеряла 70 кораблей. Примечательно, что только 7 из них были потеряны в бою. Дата разгрома Англией Непобедимой армады запомнилась испанцам не только как сильный удар по морскому флоту, но и как проявление Божьей воли.

Предпосылки похода

На протяжении нескольких десятилетий приватиры из Англии позволяли себе грабить и топить испанские корабли. Так, только за 1582 год Испания понесла фантастические убытки - немногим менее двух миллионов дукатов. Когда английская королева Елизавета Первая оказала поддержку голландскому восстанию против испанского владычества, она еще больше усугубила конфликт. Вместе с тем король Испании Филипп II считал своим святым долгом помочь католикам из Англии в их противостоянии протестантам. В силу последнего факта на палубах кораблей Непобедимой армады находилось около 180 священников и представителей духовенства. Даже при вербовке солдат каждый из них был обязан исповедаться и причаститься. Религиозные настроения короля Испании и его подданных прекрасно иллюстрируют слова известного иезуита Педро де Рибаденейры: «Нас ведет сам Господь, чье дело и святую веру мы защищаем, и с таким капитаном бояться нам нечего».

Вера англичан в разгром Непобедимой армады 1588 года была непоколебимой. Победив в сражении, они получили бы свободное пользование морем и сломали монополию Испании на торговую деятельность с Новым Светом. Кроме того, морская победа Англии над Испанией могла поспособствовать распространению протестантских настроений в Европе.

Планирование

Испанский король приказал Армаде подойти к проливу Ла-Манш, где она должна была объединиться с 30-тысячным войском герцога Пармского, расположенным во Фландрии (территория Испанских Нидерландов). Далее, согласно плану короля, объединенное войско должно было пересечь Ла-Манш, выйти на сушу в графстве Эссекс и маршем двинуться на Лондон. Филипп Второй рассчитывал на поддержку английских католиков, которые, по его мнению, должны были оставить свою королеву, исповедующую протестантство, и принять его сторону. План короля был продуман не до конца и не учитывал двух принципиальных обстоятельств: могущества английского флота и мелководья, из-за которого испанские корабли не могли подойти к берегу достаточно близко, чтобы взять на борта своих кораблей армию герцога Пармского.

Изначально, во главе Армады должен был стать Альваро де Базан. Он был лучшим адмиралом военного флота Испании на тот момент. Кроме того, Альваро де Базан был автором и организатором морской кампании против Англии. По мнению многих современников, если бы адмирал действительно повел флот, разгрома армии Непобедимой армады можно было избежать. Так или иначе, в начале 1588 года, в возрасте 62 лет, Альваро де Базан скончался. Вместо него руководителем кампании назначили герцога Медина-Сидония, Алонсо Переса де Гусмана. Последний не был изощренным мореходцем, но обладал блестящими организаторскими способностями. Он сумел найти подход к бывалым капитанам, которые совместными усилиями создали мощнейший флот и снабдили его всем необходимым. Дабы наладить коммуникацию между членами многонационального войска, они придумали специальную систему команд, сигналов и боевого порядка.

Организация

В состав итальянской Армады вошло немногим более 30 тысяч человек (около 19000 солдат, 8000 матросов, 2000 гребцов и 1300 офицеров, дворян, врачей и священников), 130 кораблей и 2430 орудий. Основные силы флота были разделены на шесть эскадр:

1. «Португалия».
2. «Кастилия».
3. «Гипускоа».
4. «Бискайя».
5. «Гипускоа».
6. «Левант».

Кроме того, в состав армады входили: 4 неаполитанских галеаса (635 солдат и 50 орудий); 4 португальские галеры (320 солдат и 20 оружий); множество легких кораблей, несущих посыльную и разведывательную службу; а также суда с припасами (500 тысяч зарядов пороха и 124 тысячи ядер).

Припасы продовольствия Армады включали миллионы галет, 600 тысяч фунтов солонины и соленой рыбы, 400 тысяч фунтов риса, 300 тысяч фунтов сыра, 40 тысяч галлонов оливкового масла, 14 тысяч бочек с вином, 6 тысяч мешков с бобами.

Выход из Испании

29 мая 1588 года Непобедимая армада вышла из Лиссабонской гавани. Из-за шторма ей пришлось зайти в порт Ла-Корунья, расположенный с северо-западной стороны Испании. Там моряки пополнили запасы провизии и отремонтировали корабли. Уже тогда герцог Алонсо Переса де Гусман, обеспокоенный болезнями среди моряков и недостатком провизии, написал Филиппу II, что сомневается в успехе кампании и предчувствует разгром Непобедимой армады. Король не стал прислушиваться к сомнениям адмирала и приказал ему твердо держаться плана. Лишь через два месяца после того, как огромный и неповоротливый флот вышел из лиссабонской гавани, он, наконец, дошел до Ла-Манша.

Соотношение сил

Когда испанское войско подошло к юго-западу Англии, его уже поджидали английские корабли. На тот момент количество кораблей и противоборствующих сторон было примерно одинаковым, чего нельзя сказать об их конструкции. В составе испанского флота были в основном тяжелые высокобортные суда, на борту которых размещались пушки малой дальности. Из-за массивных башен на носу и корме они походили на плавучие крепости и были хорошо адаптированы к абордажному бою. У англичан были низкие и более маневренные корабли, оснащенные дальнобойными пушками. Английское руководство рассчитывало уничтожить противника, не приближаясь к нему на опасное расстояние.

Начало сражения

30 июля испанцы подошли к зоне, просматриваемой с английского берега, и посты наблюдения отрапортовали начальству о приближении врага. Первое столкновение состоялось 31 июля близ меридиана Плимута. Лорд-адмирал Великобритании отправил свой личный пинас (разведывательный корабль) в центр испанского флота, чтобы тот бросил вызов неприятельскому флагману. Английские разведчики ошиблись, сочтя за флагманское судно галеон Алонсо де Лейва. Дабы избежать подобных ошибок в дальнейшем, адмирал Алонсо Переса де Гусман поднял над своим судном «Сан Мартин» адмиральский штандарт. Так или иначе, первый выстрел был произведен, и сражение началось.

Чтобы успешно обороняться от ударов врага, который обладал большей маневренностью и артиллерийской мощью, предводитель Армады расположил свой флот полукругом. По краям он поставил самые сильные корабли с дальнобойными пушками. На передней линии Алонсо Переса де Гусман поставил авангард из лучших кораблей, руководство которыми он поручил адмиралу Рекальде. С какой стороны ни атаковал бы враг, этот отряд мог повернуться и отразить атаку. От остальных суден требовалось не терять взаимной поддержки и держать строй.

Пользуясь превосходством в плане маневренности, английские корабли изначально вышли Непобедимой армаде на ветер (стали с наветренной стороны). Заняв столь выгодную позицию, они могли свободно атаковать и уклоняться. Так как западные ветра преобладали, англичане преследовали испанцев, по мере их продвижения через Ла-Манш периодически атакуя их. Тем не менее прорвать оборону Армады противнику долго не удавалось.

На протяжении движения через Ла-Манш обе стороны то и дело стреляли и провели несколько небольших битв. После прохождения Плимута последовали несколько сражений: 1 августа при Старт Пойнт, 2 августа при Портленд-Билл, 3-4 августа - при острове Уайт. Оборонительная позиция, занятая Непобедимой армадой, полностью оправдала себя: за первые дни противостояний англичане даже с помощью дальнобойных орудий не смогли потопить ни одного вражеского судна. Однако испанцам таки пришлось покинуть два сильно поврежденных корабля, которые уже не могли противостоять натиску врага на должном уровне. Первый корабль был потерян 1-го августа, а второй - 2-го. Английские капитаны приняли решение бросить все силы на то, чтобы нарушить боевой порядок испанского флота и приблизиться к нему на расстояние эффективного выстрела. Великобританскому флоту удалось это сделать, но лишь 7 августа у Кале.

Встреча у Кале

Алонсо Переса де Гусман строго следовал приказам высшего руководства, поэтому направил Непобедимую армаду на встречу с герцогом Пармским и его войсками. Ожидая ответа от союзника, адмирал приказал флоту стать на якоря близ Кале. Ночью с 7-го на 8-е августа, воспользовавшись тем, что неприятельский флот занял уязвимое положение, англичане отправили к нему восемь брандеров - подожженных кораблей, заполненных горючим и взрывчаткой. Дабы уйти от опасности, большинство испанских капитанов бросали якоря и панически пытались уйти от угрозы. Разбушевавшийся ветер вместе с сильным течением понесли их на Север. Вернуться к месту встречи с войском герцога Пармского испанцы уже не могли.

Гравелинское сражение

Утром 8 августа 1588 года разгром Англией Непобедимой армады был совсем близко. В этот день состоялся решающий бой между испанским и английским флотом. Подобравшись к врагу на достаточное расстояние, англичане начали массированно обстреливать испанцев. В итоге три судна Великой армады были полностью уничтожены, а еще несколько десятков получили серьезные повреждения. Из-за недостатка боеприпасов испанские моряки оказались беспомощными перед натиском врага. На тот момент разгром Англией Непобедимой армады был лишь вопросом времени.

Погода сыграла испанцам на руку - из-за сильного шторма англичане были вынуждены прервать атаку. Утром следующего дня испанский флот вновь выстроился полукругом и был готов принять бой. Не успели англичане начать стрельбу, как сильное течение и ветер понесли испанские суда на берег голландской провинции Зеландия. Казалось, что разгрома Непобедимой армады уже не избежать, однако погода вновь изменилась - ветер понес армаду в сторону Севера. Вернуться к Кале испанцы уже не могли, так как у них на пути стояли корабли противника. Ветер тем временем усиливался, все дальше относя суда Армады на Север. У герцога Алонсо Переса де Гусмана не было другого варианта, кроме как остановить кампанию, дабы спасти больше кораблей и военных. В результате он принял решение возвращаться в Испанию в обход Шотландии и Ирландии.

Возвращение домой

Отступление выдалось для Армады довольно сложным. Запасы продовольствия и воды стремительно иссякали. В ходе морских сражений большое количество кораблей было повреждено и еле удерживалось на плаву. Близ северо-западных берегов Ирландии испанский флот попал в сильнейший двухнедельный шторм, в результате которого часть судов разбилась о скалы или пропала без вести.

К 23 сентября первые суда Армады достигли Сантендера - северного порта Испании. Из 130 кораблей домой вернулось всего 60. В ходе военной кампании экипажи потеряли от 30 до 75 % численности. Тысячи солдат утонули, многие погибли от болезней или ранений. Участь выживших была также не самой завидной - из-за острого недостатка продовольствия у экипажей даже не хватало сил на то, чтобы покинуть корабли, приплыв на родину. Один корабль сел на мель в порту Ларедо из-за того, что выжившим матросам не удалось бросить якорь и спустить паруса. Таким образом, в разгроме армии Непобедимой армады огромную роль, наряду с мощным английским натиском, сыграли субъективные факторы.

Историческое значение

Безусловно, разгром Непобедимой армады принес Испании тяжелейшие потери. Тем не менее это не означало крушения морского могущества страны в целом. 90-е годы шестнадцатого века прошли для Испании под знаком защиты пошатнувшихся позиций. Попытка Англии устроить в 1589 году «симметричный ответ», направив к испанским берегам Контрармаду, завершилась сокрушительным поражением. Спустя два года испанцы нанесли английскому флоту еще несколько поражений в водах Атлантического океана. Тем не менее даже все эти победы не смогли компенсировать потери от разгрома Англией Непобедимой армады в 1588 году.

Из неудачи Армады испанцы извлеки много уроков. Они отказались от тяжелых и неповоротливых суден, сменив их на легкие корабли с дальнобойными орудиями.

Тем не менее разгром Англией Непобедимой армады похоронил все надежды на восстановление католицизма в Англии и ее вовлечение в орбиту внешнеполитической деятельности Испанской империи. Кроме того, проигрыш принес ухудшение позиции испанцев в Нидерландах. Для Англии данная победа стала фундаментом в получении статуса «владычицы морей».

Для протестантов дата разгрома Непобедимой армады запомнилась как день проявления воли Божьей. Многие из протестантов считали, что лишь Божественное вмешательство могло помочь справиться с флотом, «под тяжестью которого стонал океан». Морское торжество англичан над испанцами 1588 года стало пределом экспансии католической империи Габсбургов.

Результаты

Резюмируя выше сказанное, отметим основные результаты разгрома испанского флота:

1. Поражение столь крупного войска, даже несмотря на последующие успехи испанцев в море, стало для них большим ударом.

2. Разгром Англией Непобедимой армады заставил испанских правителей пересмотреть свой подход к морскому бою. В результате государство перешло на легкие и дальнобойные корабли.

3. Разгром Англией Непобедимой армады означало закрепление доминирующих позиций протестантства в Англии.

4. Победа в этом сражении стала для Англии первым шагом в завоевании статуса «владычицы морей».

5. Год разгрома Непобедимой армады запомнился итальянцам как символ проявления Божией воли.

Есть среди историков любители истории «альтернативной». «Что бы было, если…» – говорят они. Что бы было, если бы не было вулканического взрыва на острове Санторин, уничтожившего критскую цивилизацию? А что, если бы ученые Третьего рейха, работая над созданием атомной бомбы, не пошли по ложному пути? Или вот еще – если бы буря не разметала огромный испанский флот, уже готовый обрушиться на Англию! Как бы звучал английский гимн – «Правь, Британия, морями»?

Но дело было не только в шторме. Англия действительно была готова править.

* * *

XVI век – морской век. Европейцы вышли далеко за пределы своего континента, достигли Америки, обогнули Африку, начали раздел мира. Ведущая роль в колонизации в это время принадлежала Испании. Неумолимые конкистадоры уничтожали целые государства, испанские корабли владычествовали над океанами. Долгое время их главным соперником на море была Португалия, но в 1581 г. она покорилась своему северному соседу. Золото, пряности, ткани нескончаемым потоком прибывали на Пиренейский полуостров. Но, возможно, именно этот поток затормозил развитие страны. Самая большая держава мира оставалась исключительно аграрной, в стране продолжали действовать старые феодальные порядки, ведущей идеологией был ревностный, нетерпимый католицизм. Могущество Испании основывалось на войне, жестокой эксплуатации подчиненных стран – причем, кроме колоний, испанскому королю принадлежали и другие владения, например Нидерланды.

Во второй половине XVI в. все активнее заявляет о своих территориальных притязаниях и Англия. В отличие от Испании Англия быстро двигалась по пути технического, политического и социального прогресса. Купцы, владельцы мануфактур усиливали свое влияние, росли города. Английская церковь не подчинялась Риму, главой ее стал сам английский монарх.

Интересы двух держав в 80-х гг. XVI в. сталкивались в нескольких местах. Во-первых, испанский король, мрачный деспот Филипп II, претендовал на английский престол. Предшественница королевы Елизаветы Мария I была женой Филиппа. Во-вторых, испанский король желал возвращения Британии в лоно католицизма. К этому его подталкивал и папа Григорий XIII (ум. в 1585), и его преемник Сикст V. Да и английские католики-эмигранты уже неоднократно призывали Филиппа распространить Контрреформацию на Англию. Испанского короля приводило в ярость то, что Елизавета I вела жесткую политику в отношении английских католиков и была духовным главой протестантов по всей Европе. В-третьих, короля возмущала помощь, которую оказала Елизавета мятежным подданным Филиппа в Нидерландах. (События того времени в Нидерландах знакомы всем, кто читал «Легенду об Улленшпигеле».) Наконец, в-четвертых, англичане постоянно беспокоили испанские корабли. С разрешения и при поддержке Лондона в море выходили многочисленные пиратские суда, грабившие испанские транспорты, захватывавшие военные корабли, совершавшие набеги на побережье в Новом Свете. Одним из выдающихся каперов, отмеченных милостью английской короны, был Френсис Дрейк. Его кругосветное путешествие (между прочим, второе в истории после Магеллана) преследовало не в последнюю очередь грабительские цели. Именем пирата испанцы пугали своих детей, в их литературе он аллегорически изображался в виде дракона.

Таким образом, у обитателя Эскуриала были все основания для осуществления масштабной операции по ликвидации елизаветинского режима. К решительным действиям короля подтолкнули набеги на испанские корабли и поселения в Карибском море, совершенные Дрейком в 1585–1586 гг. Наконец, в феврале 1587 г. за участие в заговоре против Елизаветы была казнена Мария Стюарт, шотландская королева, также претендовавшая на английский престол (с 1567 г. в Шотландии правил ее сын-протестант Яков VI), и Филипп желал отомстить за ее смерть. Началась подготовка грандиозной военной экспедиции в Британию.

* * *

Чтобы обезопасить задуманную кампанию от помех со стороны Франции, Филипп постарался отвлечь правившего тогда Генриха III Валуа, оказав поддержку Гизам – его соперникам в борьбе за власть. При финансировании экспедиции Филипп рассчитывал на займы итальянских и немецких банкиров, обычные поступления в королевскую казну, а также на богатства, собранные в американских колониях. Он собрал со всех флотов (средиземноморского и атлантического, португальского, а также у союзников) более 130 больших и средних кораблей (общим водоизмещением более 59 000 тонн с 2630 орудиями на бортах) и 30 вспомогательных. Эскадра была названа испанцами «Непобедимой армадой». На кораблях размещалось 8000 матросов и 19 000 солдат, к которым должно было присоединиться 30-тысячное войско, сражавшееся в Нидерландах под командованием Александра Фарнезе, герцога Пармского. Организацией эскадры вначале занимался один из героев Лепанто опытный адмирал дон Альваро де Басан, маркиз Санта-Крус, но он не дожил до ее отплытия. На место Санта-Круса был назначен Алонсо Перес де Гусман, герцог Медина-Сидония, человек разумный, но мало знакомый с морским делом. (Понимая свою некомпетентность, он даже пытался дать самоотвод, но безуспешно.)

Англичане и голландцы были осведомлены о планах Филиппа еще с 1586 г. Чтобы не допустить соединения сухопутной армии Пармы с испанскими военно-морскими силами, главнокомандующий английским флотом лорд Говард, барон Эффингемский, отрядил небольшие эскадры под командой Винтера и Сеймура на патрулирование побережья вместе с голландцами.

В 1587 г. началась англо-испанская война. Она продолжалась десять лет.

В апреле первого года войны Френсис Дрейк совершил удивительный по своей дерзости налет на испанский порт Кадис, в гавани которого он уничтожил свыше 20 кораблей, а также портовое оборудование (в частности, емкости для пресной воды). В набеге участвовало лишь 4 (!) судна Дрейка: «Бонавентура», «Золотой лев», «Не бойся ничего» и «Радуга». Испанцы вынуждены были отложить отплытие эскадры. На обратном пути Дрейк не преминул напасть и на суда, стоявшие у берегов Португалии, откуда привез в Англию захваченный корабль, нагруженный пряностями из Индии (надо сказать, что один такой корабль в то время мог покрыть расходы на кругосветное плавание). Рейд Дрейка задержал отплытие испанского флота.

В том же году, для того чтобы подготовить базу на голландском побережье, войска Фарнезе осадили и 5 августа захватили порт Слейс, оборонявшийся английским гарнизоном. Во Фландрии строились небольшие плоскодонные суда, на которых предполагалось перебросить войска на корабли «Армады». Был прорыт канал из Сас-ван-Гент в Брюгге и углублен фарватер Иперле от Брюгге до Ньюпорта, чтобы подходящие к берегу суда не попадали под огонь голландского флота или пушек крепости Флиссинген. Из Испании, Италии, Германии и Бургундии перебрасывались войска и стекались добровольцы, желавшие принять участие в экспедиции против Англии.

Фарнезе видел, что имевшиеся в распоряжении испанцев гавани Дюнкерка, Ньюпорта и Слейса слишком мелки для того, чтобы в них могли войти суда «Армады». Он предлагал перед отправкой флота к побережью Англии захватить более глубоководный порт Флиссинген. Однако Филипп торопился как можно скорее утвердиться на Британских островах.

«Армада» вышла из Лиссабона 9 мая 1588 года. Кроме солдат, матросов и гребцов, на судах находилось 300 священников, готовых возродить католическое могущество на Британских островах. Шторм загнал шесть эскадр, составляющих «Армаду», в Ла-Корунью, откуда после ремонта корабли вновь вышли в море лишь 22 июля.

После долгих дебатов английский командующий Говард согласился с планом Дрейка вывести из гавани Плимута 54 лучших английских корабля и попытаться уничтожить испанский флот, прежде чем тот выйдет в море. Однако перемена ветра помешала этой операции, и 29 июля 1588 г. «Армада» показалась вблизи островов Силли у западной оконечности полуострова Корнуолл.

* * *

Первое столкновение произошло в виду Плимута 31 июля. Испанцы лишились здесь трех кораблей, а англичане не понесли почти никакого урона. 2 августа столкновения продолжились восточнее, в заливе Лайм близ мыса Портленд-Билл. На сей раз потерь кораблей не было, но оба флота израсходовали много боеприпасов. Если англичане могли пополнить боезапас, то испанцы, находившиеся вдали от родных берегов, такой возможности не имели.

Английские корабли превосходили суда противника в маневренности, ими командовали опытные адмиралы Дрейк, Говард, Хокинс, Фробишер. К англичанам на помощь пришли и голландские корабли, управляемые бывалыми мореходами. Отсутствие на английских судах массы солдат делало их уязвимыми при абордажном бое, но зато давало преимущество в легкости маневра.

В боях английский флот использовал и преимущество своей артиллерии, не подпуская испанцев ближе чем на расстояние пушечного выстрела и тем самым не давая им пойти на абордаж. У испанцев были в основном высокобортные суда, из-за чего снаряды испанцев пролетали мимо целей, тогда как низкие корабли англичан поражали испанские корабли в самые важные части корпуса – около ватерлинии. На каждый выстрел корабля «Армады» англичане отвечали тремя. Испанцы несли потери в кораблях и в личном составе.

Но «Армада» продолжила плавание на северо-восток, в глубь Ла-Манша. Испанский флот располагался полумесяцем: по краям находились самые сильные военные корабли, под их прикрытием в центре группировались медлительные торговые и грузовые суда. Английский флот вновь приблизился к испанскому глубокой ночью с 7 на 8 августа, когда «Армада» встала на якорь напротив Кале в Дуврском проливе. Лорд Говард направил восемь горящих брандеров прямо в центр испанского флота. Можно было попытаться шлюпками отвести брандеры в сторону, однако с флагманского судна был поднят сигнал «немедленно вставать под паруса». Многие из испанских судов имели время лишь на то, чтобы обрубить якорные канаты, после чего в панике и беспорядке ринулись прочь. Один большой испанский галеас сел на мель, многие суда получили значительные повреждения.

Не давая противнику возможности перегруппироваться, англичане наутро вновь атаковали испанцев. Во время восьмичасового сражения испанские корабли сносило на банки к северо-востоку от Кале, против Гравлина; казалось, что «Армада» вот-вот неминуемо сядет на мель, доставив легкую победу англичанам, однако северозападный ветер сменился юго-западным и вынес испанские корабли в воды Северного моря. Испанский флот двинулся на север; англичане преследовали его до залива Ферт-оф-Форт на восточном побережье Шотландии, где 12 августа шторм разъединил противников.

Испанцам пришлось оставить мысль о соединении с силами герцога Пармского, и они предприняли плавание вокруг Британских островов – обогнули с севера Шетландские острова, прошли вдоль западного побережья Ирландии, где надеялись получить подмогу от единоверцев, а затем возвратились в Испанию.

На обратном пути буря около Оркнейских островов раскидала во все стороны и так изрядно потрепанный флот. Много кораблей затонуло, разбилось о скалы, тысячи трупов были выброшены на берег. В испанский порт Сантандер на берегу Бискайского залива возвратилось всего 86 кораблей и менее половины матросов и солдат. Так бесславно закончился поход «Непобедимой Армады». Испанцы до сих пор считают, что «Армада» не была побеждена – ей помешала стихия. Однако буря нанесла наиболее ощутимый удар, когда испанский флот уже возвращался домой. Возвращался несолоно хлебавши.